Полковник Крокодил - Страница 12

Еще Крокодил никогда не понимал, зачем, перед тем как выезжать на перекресток надо включать первую передачу, доехать до середины перекрестка или поворота, затем включить вторую передачу, выбраться на ровный участок дороги и врубить третью.

Будучи старшим машины, он постоянно пытался внушить водителю–солдату, что так делать не надо, потому что опасно и глупо:

— Дурень, ты зачем так делаешь? Вруби первую, на ней проезжай перекресток, там, за поворотом, уже за рычаг надергаешься, да на педальки понажимаешь!

Солдат каждый раз оправдывался привычкой и соглашался, что так делать нельзя, но все равно каждый раз делал по–своему.

— Смотри, доиграешься когда–нибудь! — ворчал лейтенант. И оказался прав, накаркал.

* * *

Чехословакия, по сути, совсем небольшое государство, тем более находится в Европе, оттого ее всю вдоль и поперек пересекают железные дороги. Такой плотности «железок» на километр пути в СССР не встретишь.

ГАЗ‑66 уверенно ковылял по дороге к родной части. В кабине находился только старший машины лейтенант Крокодил, водитель, да был еще груз в кузове. Ехать оставалось совсем немного, вот–вот уже, почти. Добрались по узкой грунтовке до «железки», проходящей прямо через лес, остановились, осмотрелись — поезда не видно. Для верности еще и прислушались, поскольку дорога в паре сотен метров делала поворот и скрывалась за лесом — слышно тоже ничего не было.

— Ну, поехали, — скомандовал лейтенант.

Боец (да, он тоже из соплеменников Худыйбердыева), выжал сцепление раз, второй, врубил первую передачу и нажал на педаль газа. Грузовичок пернул, запыхтел, и сонным осликом поплелся через переезд. Когда он забрался на насыпь, боец снова выжал сцепление и перевел рычаг на нейтраль.

— Твою мать! — завопил в конец разозленный этими эволюциями лейтенант, — Я кому, стенке всю дорогу говорил, что так нельзя делать?! Врубил первую, так и езжай на ней, пока не переедем!

Зная характер моего отца, солдатик перепугался, пробормотал что–то вроде «Мешельбе, шебельме», и попытался вернуть все в состояние «Как было». Зачем–то пару раз нажал на все педали сразу и быстренько задергал рукоятку.

Обидевшись на такое к себе отношение, газончик громко чихнул и заглох.

Прямо на рельсах.

— Мля! Дарвин бы тобой гордился, поскольку ты и есть то самое неизвестное звено между обезьяной и человеком! — рявкнул лейтенант, — Заводи давай.

Водитель послушно повернул ключ, грузовичок расстроено огрызнулся и заводиться отказался. Откуда–то издалека послышалось эхо, подозрительно напоминающее перестук колес поезда.

— Чего сидишь? Заводи еще раз, — заволновался лейтенант.

— Не саводица! — сообщил после пары безуспешных попыток солдат. Перестук колес перестал быть эхом, а превратился во вполне осязаемый звук. «Тук–тук, тук–тук» — примерно с таким музыкальным сопровождением к вам и приближается пиз*ец, если вы застряли на переезде. Запомните это.

— Я тебе дам, не заводится! Ой, мама, роди меня обратно… Доставай коловорот! Да шевелись же быстрее!

Лейтенант выпрыгнул из машины и с тревогой прислушался. Едет падла, стучит! Солдат вернулся с коловоротом — изогнутой буквой «зю» железкой, с помощью которой, воткнув оную в морду машины, путем вращения на манер мясорубки, автомобиль заводится, например, если сел аккумулятор, или если его водитель полный идиот.

Дрожащими руками пристроив коловорот к молчаливой морде газончика, лейтенант и боец принялись бешено вращать ручку. Грузовик безжизненно трясся в ответ на геройские действия по приведению его в чувство и признаков желания завестись не подавал.

Из–за поворота вырулил поезд и понесся на неудачников военных. Перестук превратился в набат, лейтенант буквально чувствовал, как седеют на загривке волосы и сердце потихоньку опускается ближе к пяткам в тщетной надежде дезертировать из зоны боевых действий.

«Что же делать? Толкать? Не осилим. Бросить и бежать? Замучаюсь объяснялки писать и платить из зарплаты. Сначала меня командир убьет, потом жена» — лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации Крокодил.

Машинист, наконец, заметил непорядок и поезд громко, угрожающе и требовательно загудел. Этот звук едва не добавил к общим неприятностям еще и мокрые штаны, но зато значительно ускорил работу головного мозга.

— Передача! Ставь на передачу! На первую!! — закричал он солдату.

Водитель запрыгнул в машину, и, глядя одним глазом на приближающийся состав, а другим пытаясь уследить за своими трясущимися руками, исполнил пируэт «два притопа, три прихлопа».

Отец все это время, забыв дышать, крутил ручку. Мертвый грузовичок, переведенный на передачу, ме–е–едленно двинулся вперед — лейтенант раскручивал его карданный вал.

— Ты чего там уселся, мудак! Иди помогай! — приказал лейтенант солдату. Видимо от страха, водитель переключил передачу, да так и остался сидеть в кабине, заворожено глядя на поезд.

В четыре руки дело пошло веселее. Скорость возросла раза в два! С пятнадцати сантиметров в секунду до тридцати! Заглохший грузовичок буквально ползком убирался с пути поезда.

Еле успели! Пронесшийся мимо состав толкнул машину в борт, в самый краешек, да поцарапал краску. Еще минут десять оба счастливых неудачника просто лежали пластом рядом с капризным газончиком, пытаясь отдышаться.

— Сука ты, — сипел лейтенант, — в нарядах у меня сгниешь!

— Я фсе понил, фсе понил! — сипел в ответ солдатик.

— Ты бы у меня еще попробовал не понять! — прорычал в ответ лейтенант и на всю жизнь зарубил себе на носу мудрость: «Никогда не мешай водителю».